Выпуск №5 (61) от 11.10.2015 (сезон 3)
Слушайте, я уже не первый раз говорю об этом на телевидении, но я вот в Москве купил квартиру за 9 миллионов рублей. И вот сколько я раз говорю, никогда вот никакой реакции здесь. Не, уже не надо, уже не надо! Я понимаю, понимаю, квартиру в Москве за 9 миллионов. Вот это единственный раз вызвало смех, когда я выступал на Рублевке. Там ржали, прям овации были. Кричали: «Браво! Дебил!» и так далее. И… ладно, все нормально, я взял ее в ипотеку, я взял в ипотеку 9 миллионов, взял в ипотеку и каждый раз забавно каждый раз, когда я это говорю по телевизору, мне потом звонит мама и говорит:
– Сынок, зачем ты говоришь, что ты купил квартиру? Люди подумают, что ты богач. Тебя ограбят.
– Я говорю, ну, так себе богач, с ипотекой.
Что-то в списке Форбса я не видел людей с кредитом. Знаете, там приходит в банк и там:
– Можно 9 миллиардов?
– Зачем?
– Хочу в список.
А что меня ограбят? У меня воровать дома нечего, понимаете. Я все деньги отношу каждый месяц в банк, у меня дома нечего воровать. Максимум, что можно у меня украсть дома, это вот договор об ипотечном кредитовании. Я был бы рад, честно вот. Но есть одна загвоздка. То, что вот квартира, она в залоге у банка, понимаете. Даже если у меня какие-то люди вывезут в лес под дулом пистолета, заставят переписать на них квартиру, вот этих людей банк на следующий день самих вывезет в лес, понимаете. Я просто приду в банк заплачу.
– Что такое, Русечка, кто тебя обидел?
– Они!
– Не переживай, сейчас мы позвоним в коллекторный отдел, и дяди с криминальным прошлым, но с официальной зарплатой, прострелят им левое колено.
– И правое!
– И правое.
9 миллионов рублей в ипотеку под 14% годовых на 20 лет. И вот посчитал, за эти 20 лет я должен выплатить 30 миллионов. И вот я в это не верю. Ну, если в банке на это рассчитывают, то, знаете, может, были случаи, люди отдавали, вот хрен знает. Я, знаете, я вот думаю, что ипотека, это вот то, что я оставлю в наследство. Я буду умирать, такой:
– Дети, дети!..
– А, да, папа? Наследство?
– Да-да-да. Две новости, дети, хорошая и плохая.
– Какая хорошая?
– Осталось 5 лет, дети.
– А плохая, папа?
– Вы обосретесь, дети.
– Почему?
– Потому что вас двое, а квартира однокомнатная!
Это моя боль, вот, блин. Это однокомнатная квартира, понимаете, за 9 миллионов рублей однокомнатная квартира. Я вот не понимаю, как в одном предложении могут встретиться 9 миллионов рублей и, блин однокомнатная квартира. Хоть убейте, вот серьезно. Честно, вот я думаю, что она столько не стоит, серьезно. Вот мне просто так сказали в банке, понимаете, я эти деньги даже в руках не держал. Я пришел и сказал: «Здасте, сколько стоит квартира?» Вот они договорились с прошлым жильцом, понимаете.
– Здарсте, сколько стоит квартира?
– Сколько говорим? Девять?
– Девять.
– Я согласен.
– Он согласен!
– А сколько процентов?
– 14.
– 14, блин, он сумасшедший!
Кошмар, кошмар. И я вот понял, что, ну, это моя боль, имею в виду. Знаете, вот она 40 квадратных метров. Если кто-то подумал, что это вот хоромы в центре Москвы, нет, это вот она в жопе. Она мне, кажется, стоит 9 миллионов рублей и вот за 9 миллионов километров от центра. Знаете, вот серьезно вам говорю. Просто кошмар и 40 квадратных метров это моя боль, я не знаю. Я вам сейчас покажу, вот смотрите, вот знаете, сколько моя квартира? Вот смотрите, она примерно вот от сюда… Вот-вот, оп. Вот такая квартира, клянусь вам, ничего не придумываю. Знаете, но очень удобно, я называю ее умный дом. Потому что сидишь, до всюду можно дотянуться. Включил телевизор, выключил кандер, сделал чаек, блин. Пришли гости, ты говоришь: «Заходите, но не все», да, как бы. Вот такая история. И все это сидя на унитазе, понимаете. Очень, очень удобно.
Я вам серьезно говорю, я вот живу в квартире 3 года, и вот все эти три года я просыпаюсь с одной единственной мыслью. Я вот просыпаюсь и думаю: «9 миллионов. Должна быть еще комната, блин. Я заделал ее во время ремонта. Где-то должна быть».
Чтоб вы понимали, это я еще известный человек. Понимаете? Ну, то есть, меня показывают по телику, у меня там, не знаю, гастроли там есть. Сеня нет-нет, да узнают на улице. Просто вот у меня в доме, вот, есть и трехкомнатные квартиры. И вот, сука, кто эти люди? Я их не знаю, понимаете? Мы каждое утро едем в лифте, мне ему хочется подойти и сказать:
– Я извиняюсь, вы, вы, блин, кто? Вы… кто вы? Вы едите на вечеринку с широко закрытыми глазами? Что надо делать? Просто я работаю столько, что мне кажется, у меня скоро порвется жопа. А работаю я головой, понимаете.
В этом плане меня очень забавляет, что сейчас многие гонят на Дмитрия Нагиева, знаете. Говорят: «Нагиев везде, задолбал, везде он. Первый канал, СТС, ТНТ, рекламирует что-то. Все у него там, «Голос», «Кухня», «Физрук», МТС, все, везде, везде. Везде». Ну, ребят, ну, может, Нагиев в Москве купил двушку, ну вот. Откуда мы знаем, правильно? Ща нужны деньги на ремонт, ну.
Я на самом деле сам виноват, сам виноват. Потому что когда я выбирал квартиру, я как бы хотел, чтобы это был хороший дом. Ну, хороший такой, все такое новое там. Огорожен там, знаете, есть шлагбаум. Шлагбаум, меня это вообще просто бесит. Шлагбаум, знаете, вот. Палка, блин, вот. Это не шлагбаум из 14 века там, знаете, ровки, лучники, жгут костры какие-то, понимаете, там. Нет, палка вот, палка. Вот, думаю, от кого она меня защитит, от вот, от кого, а? От бандитов, которым в падлу наклоняться? Будут как в игре ГТА, знаете, биться об шлагбаум. Не знаю, я вот думаю, если убрать шлагбаум, она будет стоить миллиона два. Шлагбаум только миллионов 7, блин, вот.
Но это еще нормально, нормально, что такой новый дом. Я рад, что это новый дом, хороший, новый, потому что вот Москва удивительный город. Вот, оказывается, за такие же деньги в Москве можно купить такую же квартиру в Хрущевке, понимаете, вот. Хрущевка, знаете, панельный дом. Живет кто-нибудь в панельном доме? Вот видите, вот да, да, горе у людей, они… Я ненавижу панельные дома, вот всем сердцем. Это самое уродское, я считаю, что мог придумать человек вообще, панельные дома. Вы замечали, что панельный дом, вот он новый, и вот через два месяца он выглядит так, как будто он в Припяти, блин, вот. Это такое уродство, панельный дом, это вообще. Это боль, я не знаю.
Вот знаете, при этом забавно, что мы же, люди, так восхищаемся старыми какими-то постройками, да? Мы приезжаем в Питер и говорим: «Вау, как классно, это 17 век! Тут такие балконы все, блин». Куда-то в Египет, там пирамиды видим, сколько им, 4 тысячи лет? «4 тысячи лет, как так! Прям, блин, лезвие не проходит, да ваще». Просто в хрущевке как бы рука, блин, проходит, а тут прям лезвие, понимаете.
Где-то в Мексике недавно откопали какой-то древнейший город, он там классно сохранился, все так восхищаются. И вот просто панельные дома. Я вот думаю, когда через тысячу лет откопают панельный дом, вот. Как на него будут люди реагировать, а? Будут стоять, такие:
– Был целый район… А как вы думаете, сколько им лет?
– Я думаю, тысяч 7.
– Тысяч 7? То есть, вы хотите сказать, что люди одновременно построили пирамиды Хеопса и это говно? Нее, не, не. Я думаю, им миллионов 5. Я думаю, вот тут жили обезьяны. Да, а потом взяли в руку палку, и ушли в пещеру, блин. Потому что там не дует.
Я серьезно, я… вот эти панельные дома вот эти хрущевки, знаете, многие говорят, это доступное жилье. Доступное жилье. Вот нет, по мне, это обтягивающее жилье, знаете. Тот случай, когда у тебя в квартире встает член к соседям, понимаете, вот. Просто я, вот, не знаю, ну, он же умер, поэтому можно так про Хрущева говорить. Вот я думаю, вот Хрущев сейчас, вот он горит в Аду. Там просто не было вариантов, понимаете. Он представился, ему говорят:
– Фамилия.
– Хрущев.
Ему говорят:
– Это вы? Вы все понимаете. Мы тут как бы дьяволята, но такого себе не позволяли.
И я вот, думаю, он горит там, в Аду, и вот знаете, вот если все вокруг горят в таких больших котлах, знаете, такие высокие потолки там, балконы, так все. То вот Хрущев, сука, горит в таком маленьком котле, таком, знаете, он такой малюсенький. И вот если все горят, то вот ему там холодно, ото всюду дует. И вот он еще, сука слышит, как горят люди снизу, сверху, по бокам.
И вообще, знаете, я подумал, что вот легче было, конечно, положить эти деньги, 9 миллионов, в банк, жить на проценты их. Но потом подумал, слава Богу, что не сделал. Потому что сейчас же вся эта эпопея два года назад, начали закрывать эти банки, сейчас продолжается. И самое уродское, что закрывают банки и вот людям вкладчикам по страховым выплатам выплачивают только миллион четыреста. Ну, это сейчас, раньше было семьсот тысяч, но, наверное, неправильно, миллион четыреста. И вот сейчас миллион четыреста и это такая уродская ситуация. Вот просто как бы ты кладешь 9 миллионов, приходишь, они говорят: мы разорились. Ты говоришь:
– Без проблем, давайте мое бабло.
Они говорят:
– Нате.
Ты говоришь:
– Так тут миллион четыреста, где еще пять шестьсот?
– Так все.
– В смысле, все?
– Ну, вот тока стока.
– А кто это придумал-то?
– Правительство.
– Чье, блин, правительство?
– Ваше.
– Зачем?
– Ну, оно заботится о вас, оно, видимо, думает, что у людей не должно быть больше миллиона четыреста.
– Так, а что теперь делать?
– Медитируйте.
Но знаете, что само уродское? Что вот это работает только в одну сторону, понимаете. Вот только в одну сторону. Я не могу, вот, прийти в банк, взять у них 9 миллионов в кредит, на следующий день прийти и сказать:
– Я разорился, вот ваши миллион четыреста.